Да… Интересная работа была у Машенкова. Вот и статья золото на краю осени в принципе огородная, но очень не только. Беседовать с огородниками значило не только узнавать у них секреты урожаев, но и знакомиться с их жизнью и в этом материале находить очень многое чем хотелось поделиться и со слушателями и с читателями.
Я ещё застал то время когда сам Машенков вёл у нас по выходным на радио передачу «Нескучный сад» и послушать его всегда было интересно. Жаль что для нас это всё уже в прошлом.
Но хоть книги остались.И для нас и для следующих поколений. Читаем:
ЗОЛОТО НА КРАЮ ОСЕНИ
Из туч на город сыпался белый горох. Березы, ивы, тополя, шиповник на краю города с какой-то безнадежностью встречали зазимок. А трава все еще была зелена. С залива дул сырой ветер, и снежный град мешался с темными гривастыми волнами.
Ни сизой чайки, ни белого парохода в свинцовой дали. А мы радовались встрече.
Мой старый знакомый, известный питерский садовод-огородник Геннадий Иванович Лебедев, опираясь на палочку, глядел сквозь ветер в просторы залива и говорил:
— Как тут хорошо, у нас в Гавани! Воздух удивительно свеж. Я еще никому не говорил, но тебе свой секрет открою. Помню, ты меня спрашивал на садовой выставке, как я делаю такой крупный чеснок. Я тогда постеснялся сказать, но сейчас признаюсь. Мне дикие гуси про чеснок каждый год совет дают, когда его земля примет, чтобы он рос. Я выхожу на залив и смотрю: когда появятся перелетные стаи гусей. Они тут, у гостиницы «Прибалтийской», опускаются на воду. Отдыхают, кормятся. Спустя неделю-другую прилетают лебединые стаи. Плавают, ныряют. Тут мелководье. Однажды вода отступила очень далеко от берега. Я пошел по песку посмотреть^ что они там собирают, какую пищу находят. В песке было множество мелких ракушек.
— И вы, наверное, набрали тогда мешок-другой моллюсков, чтобы свой чесночок подкармливать?
— Идея богатая, — засмеялся Геннадий Иванович.
В ракушках, наверное, много полезного не только для птиц, но и для растений тоже. Надо бы проверить. А вдруг чудо случится?
— Тогда причем тут гуси?
— Все дело в фенологии. Гусь первым чувствует движение холода в наши края и спешит улететь к теплу. Ну а я, заметив гусей» тороплюсь на дачу, под Сосново. Ломаю чесночины на зубки — и в землю сажаю. Чеснок до мороза успевает хорошо укорениться, но перо на воздух не выпускает. Он не вымерзает, а с приводом тепла, когда стаи гусей возвращаются на залив, он весь уже зеленью светится над грядкой. Ни одного теплого часа зря в земле не просидит. И я тогда тоже не могу усидеть в городской квартире. Вместе с супругой собираем рассаду, грузим в машину — и на весь сезон вон из Питера, на родные шесть соток. Внуки, сыновья приезжают проведать. У меня уже шестеро внуков! Ты Ярослава моего знаешь? Хороший огородник растет!
— Ну конечно знаю, такой шустрый первоклашка. Помню, он все на ярмарке вам покоя не давал: «Деда, а вон то растение как называется? Почему у нас такого нет?»
— Давно ты у меня не был. Ярослав в четвертом уже учится. Ну, пойдем к нам, а то Нина Михайловна заждалась. Два раза звонила на мобильник — почему задерживаемся.
Мне вспомнилась история карманного телефончика. На весеннем празднике садоводов, когда Геннадия Ивановича пригласили на сцену, чтобы он как лучший садовод России, кавалер золотых медалей Всемирной ярмарки «Агрорусь», сказал напутственное слово всем питерским дачникам, его приметил директор коммерческого банка. Банкир сказал Лебедеву:
— Поспеют первые помидоры — не забудьте меня Пригласить к себе на дачу.
— А как я вас найду? — растерянно спросил дед Геннадий.
— Звоните по моему мобильнику. — И положил в карман садовода новенький сотовый телефон.
С тех пор Геннадий Иванович всегда у жены на связи. Когда один на даче, супруга справляется о самочувствии. Ничего не поделаешь: годы идут, уже отпраздновал 75-летие. Кстати, он ветеран Великой! Отечественной войны. Когда-то именовался «сын полка». И был этим очень горд. На войне, на смерти оказалось замешанным его детство.
— Геннадий Иванович, наверное, лет десять назад вы были участником одной из моих радиопередач. И ненароком обмолвились, что живете не свою жизнь. Почему — я тогда не стал спрашивать. А теперь извините за любопытство…
И мы еще задержались на берегу залива.
За спиной, навеки списанные на берег, грозно смотрели вдаль теперь уже никому не страшные орудия с крейсера «Киров».
— Я не в Ленинграде родился и в блокаду здесь не был. Родом из древней крестьянской семьи. В деревне Березино, недалеко от Твери, и деды, и прадеды мои жили. Как-то вспоминал вместе с родней наших предков— проследили на двести лет в глубину. У моих деда и бабушки было пятнадцать детей. У отца с матерью — семеро. И родился я уже не в деревне, а в городе. Отец, Иван Васильевич, был знаменитым слесарем, разбирался в электричестве. Когда отстроили в Твери кинотеатр «Звезда», отец светящуюся звезду придумал и установил над крышей. Однажды, а дело было в 1936 году, отца вызвали в квартиру, где жил тогдашний градоначальник. Велели отремонтировать водопроводный кран. Отец все сделал, как надо. А ночью за ним приехал «черный воронок». Забрали на допрос.
— Кран ремонтировал? Куда дел часы? Отдавай! Оказалось вот что. Супруга градоначальника ревновала мужа к молодой служанке и, чтобы избавиться от соперницы по любви, спрятала часы. Тот подумал на слесаря Лебедева. Ну, жена призналась мужу в своей проделке. Ивана отпустили — уже зверски избитого. Через какое-то время Иван Васильевич умер.
Расти без отца — никакой радости. А тут война. В ноябре немцы заняли город Калинин. Дом стоял на берегу Волги. На той стороне — наша Красная армия, а тут фашисты. Есть нечего. Одна мысль: как бы в деревню к своим выбраться, в Березино? Однажды мать говорит: «Сходи, Гена, попроси крупы». Пошел мальчишка по зимней улице. Невдалеке от здания, где разместился немецкий госпиталь, дорогу загородил автоматчик. «Ком, ком», — и подзывает пальцем. Вдруг из-за спины кто-то по-русски: «Я пойду! Отпустите мальчишку». Оглядываюсь. Стоит мужчина лет тридцати пяти. Санки за спиной. На санках мешочек. Он протягивает мне веревочку: «Вези домой». А сам ушел с тем фашистом.
А ночью был сильный бой. Это наши отбили город. Я сразу повел солдат к немецкому госпиталю. И — ужас! Во дворе, на декабрьском снегу, на морозе, штабелем лежали окоченевшие мертвые русские люди. Белые, как снег. Из них была выкачана кровь. Среди них я узнал своего спасителя.
И тогда ушел я с наступавшей нашей армией на фронт. Взяли меня «сыном полка». На передовой не был, но всегда рядом с наступавшими. Сапожничал. Сапоги чинил, ставил заплаты на дыры от пуль.
За разговорами время летит незаметно, но так плотно, что чужая жизнь становится как бы твоей собственной. И вот мы в квартире Лебедевых. Нина Михайловна приглашает к столу с дачными разносолами. Весной из квартиры увозили рассаду, осенью — триста банок на полки поставили. В том числе и с грибами боровиками. Кроме обычных шести соток у Лебедевых еще «лесной огород». Белые грибы разводят в старом березняке. Посадили грибницу, поливают Из речки. Валежником укрывают от нескромных людей. И каждый год тысячи по две отборных грибов попадают на стол. За эти опыты Г. И. Лебедев Союзом садоводов России официально удостоен звания «Грибной король».
Стены квартиры светятся от множества ярких цветных фотографий. Яблоки на ветках, корзины, полные земляники, огурцы, помидоры, перцы, связки чеснока, цветущие клумбы, отборный картофель… Все это — экспонаты многочисленных выставок, на которых Г. И. Лебедев неизменно занимает призовые места. Благодаря своему трудолюбию и таланту.
— Огородничать я у матери учился. На берегу речки Тьмаки, в пойме, мы с ней после войны выращивали картошку, огурцы, помидоры. Урожай бельевыми корзинами носили! С той поры — моя любовь к земле. Много лет служил в армии. Стал полковником. Ушел в отставку. И — за любимое дело принялся. Оно при-несло и удовольствие, и какой-то достаток к пенсии, и общественное признание.

10 комментариев на “Золото на краю осени”