На этот раз Машенков отошёл от темы грядок и в статье из племени непобедимых коснулся Ленинградских сотрудников ВИРа благодаря которым были сохранены его уникальная коллекции. В блокадном городе сделать это было ну очень сложно, тем более зима в том году выдалась на редкость суровая.
Но вот и сам Машенков в своей книге решил отдать дань уважения тем сотрудникам, благодаря которым мы и сейчас можем на своих огородах выращивать всё новые сорта огородных растюх и делать это с непрекращающимся удовольствием. Потом он вернётся к грядкам, но его журналистская жизнь обазала Машенкова коснуться и этой темы, которая в наши года рискует предаться забвению. А вот делать этого ни в коем разе нельзя.
Мы и не будем.
ВСТРЕЧИ НА САДОВЫХ ДОРОЖКАХ
Сад — это место нашей жизни, нашей любви, печали и радости.
Сад — это судьба.

ИЗ ПЛЕМЕНИ НЕПОБЕДИМЫХ
В жизни проходит все. И самое печальное, и даже очень хорошее.
Однажды поехали мы на рыбалку на Ладожское озеро. Во тьме январского утра мчались из Петербурга по шоссе, а впереди и позади нас, словно подвешенные в воздухе, невесомо, будто в мираже, скользили сотни желтоглазых автомашин с рыболовами. «Когда ж поворот на Кобону?» — спрашивал молодой наш компаньон. «А как будет каменная машина «полуторка» справа от дороги, сразу повернем налево, — пробурчал пожилой рыбак. — Вот племя пошло! Кобону не знает! Святые места, здесь Дорога Жизни проходила, тут для блокадников начиналась Большая земля. Отсюда по льду Ладожского озера везли в осажденный Ленинград продовольствие, обратно — спасавшихся от голода людей. Сколько машин тогда провалилось под лед, сколько народу погибло на Ладоге под бомбами — никому не сосчитать!»
Да, в жизни проходит все. И пока живы старики-ветераны, блокадники, мы ощущаем их не затихающую боль. Мы говорим им спасибо за великое мужество, за любовь к жизни и к Родине.
Мне позвонила знакомая учительница из Пушкина, Ангелина Григорьевна. Знаю, говорит, что сами вы боитесь звонить старикам. Вдруг их уже нет? Вот, в прошлом году вы писали о том, как достойно и мужественно переживала блокаду талантливая ленинградская флористка Ираида Сергеевна Утенко.
— «Горел костер в заводском дворе» — да, я помню. Не просто костер — это была ее знаменитая цветочная клумба, может, единственная на весь блокадный Ленинград. Хлеб, привезенный по Ладоге с Большой земли, спасал жизнь, а цветы в блокадном городе возвращали надежду, что придет Победа* вернется счастье. Ираида Сергеевна после войны стала известным художником-флористом, написала чудесные книги о любви к цветам. Пообщаться с ней, посмотреть на ее сад приезжали даже японские знаменитости, творцы икебаны.
— Должна огорчить вас: Ираида Сергеевна ушла из жизни. Дожила до преклонных лет.
Мы грустно помолчали. Наконец, спросил я:
— А как ваша мама? Мне не забыть тот весенний день, когда был у вас в Пушкине. Агния Павловна сидела у окна с клубочком кошачьей шерсти. У вас такой большой, пушистый кот. Агния Павловна все его расчесывает, шерстку в клубок собирает и по весне вывешивает из форточки. Прилетают синицы, мухоловки, щиплют кошачью шерсть и носят в дуплянки. Вы с сестрой Еленой Григорьевной много дуплянок для птиц развесили в тот год на деревьях возле окон маминой квартиры…
— Нашей маме на Крещенье исполнилось девяносто три года.
Время сказать, что Агния Павловна Коваленко оставалась в живых последней из героической плеяды сотрудников Всероссийского института растениеводства имени Н. И. Вавилова, кто в годы фашистской блокады Ленинграда спасал уникальную коллекцию вемян растений из генофонда планеты. Те живые зерна и клубни были собраны выдающимися ленинградскими учеными в экспедициях по странам и континентам Земли. В июле 1941 года, как вспоминала бывший старший лаборант секции пшениц ВИРа Н. К. Каткова, сотрудники института участвовали в строительстве оборонительных сооружений в самом городе. Отроили ДОТы и ДЗОТы близ Красненького кладбища, копали противотанковые рвы возле больницы имени Августа Фореля. Когда враг подошел к Ленинграду, оборонительные работы проводились у Кировского завода. На проспекте Маклина в окне углового дома вместе с заведующей контрольно-семенной лабораторией А. П. Тимофеевой женщины оборудовали стрелковые точки, чтобы бить по врагу, если фашисты прорвутся в город. Даже вдоль набережной Фонтанки стояли грозные ДОТы.
Тысячи ленинградцев несли боевое дежурство на чердаках — во время бомбежек гасили песком падавшие на крыши вражеские бомбы-зажигалки.
Каждый раз, когда прихожу на Исаакиевскую площадь, замедляю шаги и оглядываюсь. Вот институтские окна. В годы войны тут все стекла были заклеены крест-накрест бумагой, чтобы не полопались при бомбежках и артобстрелах. Без стекол не перезимовать! На площади у Исаакия, вот тут, стояли зенитки. Город был белый, обледенелый, чуть дышал. А в подвалах Института растениеводства за холодными каменными стенами шла борьба за жизнь маленьких семечек и зернышек.
Секция пшениц тогда находилась на первом этаже. Там, где стекла были выбиты от обстрелов, окна заколотили досками. Но не раз воры взламывали доски и пытались проникнуть к коллекциям растений.
От сотрудников института много сил, мужества требовала и работа по защите уникальной коллекции семян от грызунов. Крысы, способные насмерть загрызть слабого человека, сбрасывали со стеллажей жестяные коробки на пол. Те при падении раскрывались, и крысы набрасывались на бесценные штучные семена, собранные в Африке, в Австралии, в Америке…
ВИРовцы снимали со стеллажей коробки на пол, укладывали штабелями, обматывали шпагатом, ставили сверху груз. А сами теряли сознание от голода. Многие болели цингой. В институте организовали проращивание гороха, и сотрудникам выдавали эти зеленые витамины поштучно, до десяти проростков каждому.
В те страшные годы своей активной просветительской работой среди населения блокадного города, своими лекциями о пищевых и витаминных ресурсах растительного мира Ленинграда, практическими советами по выращиванию зелени и корнеплодов биологи спасли от голодной смерти тысячи ленинградцев. Весной 1942 года в осажденном голодном городе во дворах, в скверах, на уличных газонах появилось множество самодельных грядок. Даже те горожане, кто прежде совсем не занимался огородничеством, принимались копать землю, сеять семена. Были организованы курсы, раздача семян, привезенных с Большой Земли по Дороге Жизни.
Сотрудники Ботанического института и Института растениеводства сеяли семена в своих «лабораторных» парниках, выращивали для ленинградцев рассаду капусты, лука, щавеля, брюквы и даже помидоров!
Тогда Ботанический институт вырастил и передал горожанам свыше 6 миллионов штук рассады. Еще около 400 тысяч растений ботаники передали в подсобные хозяйства предприятий и учреждений. Блокадный урожай в значительной мере способствовал улучшению питания ленинградцев. А еще учили население, как распознавать дикорастущие съедобны и витаминные растения. Каждый стебелек крапивы, Каждый листик щавеля шел в пищу. А возле сгоревших Бадаевских складов даже землю ели. Она сладкой казалась от растаявших в слезах крупинок сахара.
Сухие зерна и семена могут выдерживать морозы хоть в 50 градусов. Чем холоднее, тем они долговечнее. Иное дело — картофель. При малейшем заморозке клубни погибают. Агния Павловна Коваленко, в ту пору лаборантка, как раз и занималась в Ленинграде сохранением коллекции живых клубней картофеля в самую суровую блокадную зиму 1941—1942 годов. Главное — чтобы было тепло. А для этого в подвале ВИРа на Исаакиевской площади установили печки-буржуйки. На улице трещали сорокаградусные морозы. А тут буржуйку топили щепками — два раза в неделю. Помещение с сортовыми образцами тщательно утеплили, поэтому даже в лютый холод здесь термометр показывал устойчивую нулевую температуру.
В ту страшную зиму ленинградцы погибали от стужи и от голода. «Однажды наш сотрудник вечером пошел из института домой через пустые дворы и пропал без вести», — рассказывала Агния Павловна. Сама-то она могла бы и вовсе не знать ужасов блокады. Ведь едва началась война, она с маленькой дочкой Ангелиной поехала в Костромскую область, в деревню Сельцо, к своей маме. Приехали ночью. С рук на руки передала родным своего ребенка.
— Оставайся сама!
— Нет, не могу.
И назад, в Ленинград!
Поутру проснулась Ангелинка: «Где моя мама?» А ей отвечают: «Ушла в лес. Там ее волки съели». Да, -Многие дети не дождались тогда возвращения родителей из страшного волчьего «леса» по имени война. Но эту семью хранили ангелы.
После первой блокадной зимы, по хрупкому, сыпучему весеннему льду через Ладогу Агния Павловна перебралась в Кобону, а там — попутками, поездами — в костромские леса, в родную деревню. Работала агрономом в колхозе. Выращивали картофель, зерно.
Я видел старую, пожелтевшую от времени районную газету военной поры. В ней заметка, как бригада А. П. Коваленко перевыполняла планы по выращиванию картофеля и зерна. Это нужно было и для Победы, и для Ленинграда. Тем более что муж Агнии Павловны, ученый картофелевод Григорий Матвеевич Коваленко, сражался на фронте. Был контужен.
По возвращении с войны он занялся выведением новых сортов картофеля.
Семена и клубни, которые были спасены в блокаду, послужили последующим поколениям ученых основой для создания новых, высокоурожайных, современных сортов сельскохозяйственных культур. Сегодня их выращивают в полях на бескрайних просторах России и на тысячах, на миллионах дачных участков.
Хорошая поросль и у самой Агнии Павловны Коваленко. Две дочери, внуки, правнуки. С какой гордостью правнучки Лена и Ирина составляли родословную своей семьи для Всемирного клуба петербуржцев! Действительно, им есть кем гордиться, у них есть пример достойной, честной жизни на благо России.

10 комментариев на “Из племени непобедимых”