А ЛМУ ММФ день открытых дверей — 2 потому что первая часть этого дня была в прошлый раз. Теперь дописываю. Видимо и на третью часть материала останется, а может и на четвёртую. Итак пока суд да дело, технологический перерыв на сильно умного дядечку, заканчивается.
Дядечка по-прежнему маячит в центре, сливаясь лысиной со стеной, расслышать что он имеет в виду по-прежнему никак. Хотя народ то и дело подбадривает его возгласами «а громче можно??» Видимо громче нельзя. Когда-то в мастерских мореходки мегафоны делали. Было такое побочное производство. Вот такой бы экземпляр да дядечке…
Вообще вспоминаю капитанов и штурманов (про боцманов я уже молчу) своего прошлого, вот тех бы наверняка просили бы «потише пожалуйста». Но такие вокальные данные руководителей (реально могли с мостика доораться до бака и с бака до мостика, а это без малого сотня метров) уже в прошлом. А жаль.
Такой голосок дядечке бы явно пригодился.

Однако всему приходит конец, слегка затянувшееся сольное выступление дядечки закончилось, стало можно заглянуть в кабинет закрываемый его широкой спиной… Это был кабинет навигации с которым у меня связано особое чувство. Именно за одним из таких столов я и получил единственную четвёрку в дипломе. Пересдача не светила, это был госэкзамен.
Вообще-то смотреть в этом кабинете реально было нечего. Приборы на стендах столов неподготовленному зрителю не говорили ничего. Ну приборы и приборы… Вот то-ли бы было дело наш кабинет УПС, хозяином которого был «морской Лев» (Лев Николаевич Белоусов). Вот там посмотреть было бы чего (кабинеты ЭНП, РНП, МКД тоже бы дали и вдохновение и пищу для размышлений)
Но кабинет тот тоже отремонтирован и что осталось от его начинки сказать невозможно. Кабинет был закрыт, как впрочем и весь этаж. У дверей стоял «тащ_курсант» и говорил «Низ-зя!»

Так что мне оставалось только вызывать в памяти образы прошлого. Собственно они сами вызывались. Кабинет воочию наполнился тенями прошлых лет (одной из которых была тень моя) тени эти стали жить своей жизнью, нимало не обращая внимания ни на абитуриентов ни на их родителей, мне оставалось только оказаться в сторонке, чувствуя себя в двух временных слоях одновременно.
Панели столов этому сильно способствовали. Они тоже были из тех времён. Вообще непонятно как они в принципе сумели сохраниться, пройдя все перипетии прошлых тридцати лет, но вот ведь сохранились же.

Хотя в общем-то и приборы эти сами сейчас воспринимаются как каменные топоры. Наверняка подобные им эхолоты, лаги, репитеры гирокомпАсов, все давным давно отправлены в утиль. Или в музеи, кому повезло. Но на панелях столов они ещё присутствуют символами прошедших десятилетий.
Из кабинета уходить не хотелось. Кабинет внезапно стал чем-то очень родным, перескочившим через десятилетия фрагментом нашего давнего прошлого в совсем другой стране. А хорошая была страна. То что из неё получилось сейчас — это на самом деле помойка.
Очень красочная, да, но помойка.

Следующий кабинет куда я пробрался, был кабинет с которым у меня было связано особенно много. Кабинет мореходной астрономии.
Бывший… В этом кабинете я был лаборантом. Поскольку со школьных лет увлекался астрономией, тогдашний наш мореходный астроном Глеб Владимирович Вавилов меня приметил и уходя благословил.
Конечно то что я видел сейчас на бывший наш кабинет не походило в принципе. ЛМУ ММФ день открытых дверей продолжал разочаровывать. Похоже было, да, но как труп первое время похож на человека. Даже если он обработан косметологами и ну прям как живой. Впрочем это наверно потому что сама астрономия могла уйти из учебных планов. Как и в школах.
Неактуально.

А ведь когда-то в этом месте был наш училищный планетарий. Второй такой же был в академии гражданской авиации. Да, авиаштурмана тоже могли определять место самолёта по звёздам. Хороший был планетарий, сам аппарат по-моему Цейсовский. Управлялся дистанционно. Сколько времени я там провёл… Вечерами.
Конечно сам-то планетарий закрывался и был опечатал личной печатью препода, но из подсобки (левый угол нижнего снимка) через вентиляционную дыру, можно было влезть внутрь этого сооружения. Решётку снять, доску отклонить и залезть. Печать оставалась висеть снаружи, а я учил звёзды внутри.
Вот потому и отношение к кабинету тоже личное.

Да. Съёмка с разницей в тридцать лет. Пустенький какой-то кабинет стал. Неживой. Обьём остался, а заполнение его — ушло. И стену с витражами, когда-то прозрачную, тоже отремонтировали.
Шкафы с материалами тоже исчезли. Помню в одном таком шкафу были стандартные контрольные. Шкаф, конечно, тоже был опечатан, но если его отодвинуть, можно было вынуть гвоздики, которыми крепилась его задняя стенка, стандартные контрольные вынуть, скопировать и, положив обратно, вернуть шкаф в исходное положение.
Ту (итоговую, кажись) контрольную, к восторгу нашего препода, мы все написали на отлично.
Ох не зря я там был лаборантом…

Думаете это просто стена? Ну да, сейчас она просто стена. А когда-то я на фоне этой двери делал сэлфи с секстаном. Тогда это называлось снять себя автоспуском.
То есть пустоты не было, всё пространство использовалось для наглядных пособий и разного рода таблиц. Правда пыль с них вытирать (это тоже была моя обязанность) можно было и подзадолбаться. Но учиться вживую было интереснее чем было бы в такой стерильности. Не кабинет, а палата.
Больничная или морга — ещё не почувствовал. Но жизни в ней куда меньше, чем было у нас.

Ну и угол, в котором пребывал (редко правда) наш препод — тоже изменения претерпел. А вообще уборка в этом кабинете всегда затягивалась. Дело ведь было не только в том, чтобы убраться, а и в том чтоб наиграться. Учебные пособия все были действующими, работающими. Шевелились и двигались.
Вот понять что означает то или иное движение пособия, это тоже догадаться было сложно. Не, ну пройдя материал, всё становилось понятным, но поначалу оно всё было загадочным и страшно интересным.
Однако интерес интересом, а приборка приборкой. Качество её отслеживали и старшины и преподаватели. А удовлетворить их претензии было делом не вполне простым. Мы хотя и ворчали, но деваться некуда. Прибирались. Стимул был ещё тот: армия. За проблемы с дисциплиной или учёбой запросто могли и выгнать, и тогда «здравствуй небо в облаках, здравствуй юность в сапогах»©. В те времена это было легко и непринуждённо. И некоторым из нас пришлось почувствовать это на своей шкуре. Вовремя не поняли куда попали, а потом…
Вот потому мы и старались не подавать повода к повышенной задумчивости ни для командиров рот, ни для преподавательского состава. Не то чтобы все жили по-монастырски, но временами проявляли несказанную ушлость. Ну то есть изобретательность чтобы не залететь.
В принципе это получалось практически у всех, за исключением тех бедолаг, которым не повезло. Их было немного, но они были, что являлось для оставшихся особенно сильным стимулом не попадаться.
Но время открытых дверей шло и нас повели в общагу. Виноват, в экипаж.
Дежурным по экипажу мне тоже приходилось быть. И дневальным и рассыльным. И даже с температурой под +38°С. Было. Вон он, этот экипаж вдали маячит. Снято с крыши мореходки. Тогда туда пройти можно было вполне свободно. Опять-таки если не нарываться. Как-то раз мы с фотоаппаратом так и сделали.
Между мной и экипажем пятиэтажный экипаж ЭКОшников. Жили там курсанты эксплуатационного отделения. И военно-морской цикл был. Спецсекретные кабинеты, один так даже с корабельной пушкой 2М-3М, устройство которой приходилось знать. И управление тоже. В конечном итоге всё это сделало из нас младших лейтенантов запаса (микромайоров) с чем мы и выпустились.
Ну а нам с фотоаппаратом на сейчас настало время выпускаться из учебного корпуса и ковылять в жилой. Там и продолжился ЛМУ ММФ день открытых дверей. Ну а как он продолжился — напишу потом. А то букв больно много будет.
Продолжение тут 
Удачи.

21 комментарий на “ЛМУ ММФ день открытых дверей — 2”